Как в одной цельной личности на рубеже XIX-XX веков уживались врач и писатель? 

Знаменитое высказывание Антона Павловича Чехова: «Медицина — моя законная жена, а литература — любовница. Когда надоедает одна, ночую у другой». 

Поговорим о том, как знаменитый на весь мир классик литературы удивительным образом находил время заниматься и основной работой — медициной, и своим хобби (в итоге тоже достаточно прибыльным) — литературой. Увы, его судьба не была идеальным воплощением популярного нынче work-life balance, и это сказалось на его здоровье, но некоторые факты из его биографии заслуживают особого внимания и восхищения. 

Медицинская практика и первые шаги в литературе

Антон Павлович Чехов окончил медицинский факультет Московского университета в 1884 году. Он был учеником светлейших умов своего времени — среди его преподавателей был, например, профессор Склифосовский. 

Почти сразу, ещё даже не окончив вуз, он начал свою врачебную практику. И так много интересных персонажей встречалось у него на пути, что он принялся сочетать врачебные дежурства с литературной деятельностью. В своём дневнике он записал:

«Врачебная практика даёт мне плотный каркас для рассказов: боль, надежда, смех и слёзы — всё уже пережито».

Так зарождалась привычка обнаруживать в рабочем опыте драматургию будущих сюжетов.

Впервые Чехов опубликовал рассказ в литературном журнале ещё до защиты диплома. Это были простые короткие истории, в основном юмористические, он даже не видел смысла подписывать их своим настоящим именем. Антоша Чехонте, Брат моего брата, Врач без пациентов, Человек без селезёнки, Акакий Тарантулов, Дяденька, и Шиллер Шекспирович Гёте…

Всего у Чехова было более 50 различных псевдонимов. Как бы он ни прятался, его стали замечать писатели и критики, некоторые осуждали его — но только за то, что Антон Палыч “тратит свой талант на «мелочишки»”.

В медицине тоже всё стремительно шло в гору. Ему предложили занять постоянное место в Звенигородской больнице, но Чехов отказался. Параллельно он замещал заведующего земской больницей на время его отпуска, полноценно проживая рутинную жизнь провинциального врача. Судебно-медицинские вскрытия, обследования скучающей дворянки с головной болью — дни мешались между собой, но каждый из них был то комическим, то трагическим. 

Наступает время, когда Чехов начинает колебаться в окончательном выборе своего призвания. Медицина становится одновременно и помехой литературе, и неиссякаемым источником для чеховских сюжетов. Нужно было принимать решение: или выбирать сторону, или находить способ устроить свою жизнь особенным образом.

Распределение времени: работа врача и писателя

В письме к одному из издателей Чехов подчеркнул: «Литература — это моё увлечение, медицина — моя обязанность перед людьми». Его письма друзьям и записи в дневнике свидетельствуют о жесточайшей внутренней дисциплине, благодаря которой он старался оставаться собой.

В какой-то момент Антон Павлович пришёл к определённому распорядку дня. Утром — приём пациентов, ночами — письма и рассказы. «Работать и иметь вид работающего человека в промежутки от 9 часов утра до обеда и от вечернего чая до сна вошло у меня в привычку, и в этом отношении я чиновник» — признаётся он в одном из писем. 

Ключом к успеху, которого писатель не до конца признавал, служил строгий режим. Подъём в 5 утра, ранний завтрак, уход за цветами или сбор грибов, в 12 часов — обед, до вечера — приём пациентов, а вечером — ужин и писательская работа. Случались дни, когда он засиживался за литературой до глубокой ночи и спал по 5 часов. 

Бывало такое, что в медицинской практике он отказывался от денег ради свободы. Приезжал помочь в трудный регион, где, например, случилась эпидемия холеры. Хотел помочь из интереса перед отдельными случаями и из чувства долга. Но отказывался от жалованья, чтобы принимать пациентов только тогда, когда сам будет готов, не связывал себя обязанностями. В такие дни он мог сам принимать решение, что становится для него приоритетом. 

Однако Чехов стал унывать и думать, что для медицины ему не хватает самоотдачи, а для литературы — страсти, времени и таланта.

Остров Сахалин

Важнейшим случаем встречи двух призваний в судьбе Чехова можно считать поездку на остров Сахалин в 1890 году. Тогда Сахалин был местом пребывания ссыльных граждан, в том числе политических. Необходимо было провести актуальную перепись населения, и Антон Павлович решил, как бы сейчас сказали, стать волонтёром.

Одной из причин поездки на Сахалин было желание «хотя бы немножко заплатить» медицине, хотя бы на время полностью ей отдаться. Обследование санитарного состояния тюрем, лазаретов, бараков, местной педиатрии потрясло Чехова. И двойственность его натуры снова взяла верх.

Во время поездки он вёл дневник, в котором фиксировал встречи и с пациентами, и с губернатором, и просто с интересными собеседниками. Стали появляться зарисовки для будущей повести «Остров Сахалин». Именно сочетание наблюдательности врача и эмоциональной чуткости писателя сформировало неповторимый стиль Чехова, а новый опыт теперь доводил этот стиль до совершенства.

Эта экспедиция обострила социальную чувствительность писателя. Результатом стало документальное исследование, сочетающее научную точность и гуманизм. Чехов поверил в силу литературы как формы общественного служения.

«Медицина не может упрекать меня в измене, — сказал он, подводя итоги своей работы. — Я отдал должную дань учёности».

Документальная проза «Остров Сахалин» увидела свет в 1893 году и всколыхнула общественность, обнажив условия жизни каторжан и чиновничий беспредел. Разгорелась общественная дискуссия: журналы и газеты писали о необходимости реформ и смягчения наказаний. 

Исследование Чехова легло в основу законодательных инициатив и заложило фундамент гуманного подхода к уголовным наказаниям. Произведение стало последней каплей в реалистической проблематике (ведь Чехов не первым говорил о тюремных проблемах — вспомним Достоевского) и вызвало рост гражданской эмпатии к судьбе каторжан.

Не противостояние, а части одной уникальной личности

Как бы Чехов ни считал себя виноватым перед своим общественным долгом — медициной, врачебная среда вовсе не упрекала Чехова. В 1902 году члены Пироговского съезда врачей в Москве единодушно отблагодарили писателя за его литературную деятельность, за создание реалистичных образов медицинских деятелей в русской литературе. 

Возможно, он и сам не замечал, как легко он создавал трагикомические образы в рассказах «Хирургия», «Ионыч», «Палата номер 6», отражая уникальный опыт взаимодействия врачей и больных.

Парадокс состоял в том, что изображая врачей чаще всего карикатурно, в чём-то самоиронично, Чехов настаивал на гуманной основе медицинской профессии, призывая врачей к внимательному и терпимому обращению с пациентами. Во многом благодаря Чехову в русской и мировой литературе возник литературный архетип интеллигента-врача, врача-гуманиста.

Благодаря способности Чехова объединить две жизни в одной родилось «медицинское» видение Чехова. Его рассказы — это не «записки врача» в узком смысле, это диагноз обществу. В качестве практикующего доктора Чехов получил обильный материал для художественных обобщений, наблюдая изнутри жизнь самых разных социальных слоёв. Как наблюдательному и умному художнику ему оставалось лишь сделать самостоятельные выводы.

Трудовой баланс Чехова строился на внутренней дисциплине, уважении к человеческой боли и умелом переключении между медициной и литературой. Его дневники и письма — яркое свидетельство того, что гармония ролей врача и писателя возможна благодаря любви к людям и искреннему интересу ко всем аспектам жизни.

Автор: Екатерина Овчинникова